Комитет Контроля

Иллюстрация к олонхо "Нюргун Боотур стремительный". Автор Эллей Сивцев.

Наименование: абасы, абаасы или ‘адьарай’ (чудовище).Слова ‘абаасы’ и ‘адьарай’ используются как синонимы.
Назначение: злые духи верхнего, среднего и нижнего миров
Упоминания: Фольклор якутов. Якутский героический эпос. "Могучий Эр Соготох". — Новосибирск: Наука. Сибирская издательская фирма РАН, 1996. — 440 с. — (Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока). ISBN 5-02-030900-1
Размеры: нет точных данных
Способы борьбы: Убить абаасы невозможно, поскольку они не являются живыми. В традиционных воззрениях якутов умереть означает отправиться в мир смерти (нижний мир). Абаасы могут уйти сами или их могут изгнать в нижний мир, но потом они возвращаются обратно, но уже в другом обличии и в тот момент, когда человек их менее всего ожидает.
Класс опасности: чаще всего, выше среднего, в исключительных случаях - крайне высокий.
Описание: В мифах и верованиях — злые духи, причиняющие людям вред. Oбщее название злых духов, причиняющих людям разный вред, в основном насылающих болезни. Представляют собой огромное каменно-железное чудовище. Иногда их описывают как антропоморфных одноглазых, одноруких, одноногих чудовищ ростом с дерево. Согласно сведениям, содержащимся в фольклоре якутов, абаасы могут принимать обсалютно любой вид.
Место обитания: Живет в труднодоступных малозаселенных районах.
Появление: Самозарождается из черного камня похожего на ребенка. В процессе роста и развития камень-зародыш все больше походит на ребенка.
Питание и поведение: В процессе роста и развития довольствуется любой пищей. Ест очень много. Агрессии по отношении к человеку не проявляет. После достижения взрослого состояния начинает нападать на людей и поедать их. Сведений о целенаправленной охоте на людей нет. Взрослые Абаасы питаются душами людей и животных, искушают людей на преступления, насылают несчастия и болезни, могут лишить рассудка. Родственники больного или умершего человека приносили в жертву Абаасы животное. Считалось, что, таким образом, проиходит обмен души животного на душу человека, которой угрожают Абаасы.
После обращения якутов в христианство, страх перед абаасы сохранил своё прежнее значение. В якутских представлениях абаасы не боятся заходить в храмы и часовни, а так же, укрываться в них.

Духи абаасы существуют в верхнем, среднем и нижнем мире.

Абаасы верхнего мира, обитают по краям нижних небес (в западной, северной и южной частях видимого неба), в традиционных верованиях олицетворяют злое начало. В олонхо сохранился эпизод, повествующий о заселении абаасы видимых частей неба, после того, как демиург создал небо:

А в сказаньях седых времён
Прежде слыхали мы,
От предков узнали мы,
Что, кроме рода айыы,
За гранью мятежных небес,
...Летящих с запада на восток,
...Утвердились вначале времён
Прародители девяти племён
Верхних адьараев-абаасы.
...Заселили весь южный край
Завихряющихся в бездну небес.
...Шаманов, оборотней, ведунов,
Кружащихся, как снеговой ураган
Северных ущербных небес.

Глава божеств абаасы верхнего мира - Улуутуйар Улуу Суорун Тойон (величайший великий ворон господин). Чаще его называют Улуу Тойоном (великий господин) - отец и покровитель воронов. В традиционных верованиях он представляется в образе ворона. Он не показывается и не является к людям, но иногда, когда он с грохотом и рёвом проносится по Земле, он воплощается в гигантского чёрного быка или чёрного жеребца, медведя или лося. В солярном мифе, символизирующем смену времён года (конец зимы и начало весны), он в образе медведя убивает сохатого лося. Этот абаасы считался покровителем ряда якутских племён и родов. В древности эти племена поклонялись именно ему. Он покровительствует наиболее могущественным шаманам. К нему обращаются шаманы как к высшему судье с жалобами на людей или за разрешением споров. Приговор его суда очень строгий, решения жёстки, но считаются справедливыми.Его дети - главы девяти племён небесных абаасы, обитающие на южной части видимого неба. Важнейший из них - старший сын, Мэнгнээх Бэгийэр Бэги Суорун Тойон - бог скота.
Небесные абаасы имеют своих коней. Они у них вороной масти с лысиной. Вообще количество небесных абаасы сосчитать невозможно, поскольку они со времён их появления размножились и стали бесчисленными.

Духи абаасы среднего мира причиняют незначительный вред людям и всему живому.

Абаасы нижнего мира воплощаются в образах рыб или пресмыкающихся. В нижнем мире находится Бухар Додар (Бухар Додор, Бухар Дабар) - демон смерти. Божества абаасы нижнего мира, как и абаасы верхнего мира, - бесчисленны. Главнейшим среди божеств нижнего мира является Арсан Дуолай. Сам нижний мир означает разрушающее начало, смерть, бедствие, болезни и всё враждебное для человека.
Духи абаасы нижнего мира, как и духи абаасы среднего мира, проникая через корни мирового дерева в средний мир, причиняют незначительный вред всему живому (болезни, неприятности и т.п.).
Наиболее грозные из божеств абаасы верхнего и нижнего миров могут представлять серьёзную угрозу не только обитателям среднего мира, но и космическому порядку, установленному демиургом. Поскольку все три мира (верхний, средний и нижний) воплощаются в универсальном символе - мировом дереве, олицетворяющем ось космоса.
Само понятие "абаасы" символизирует угрожающую и довлеющую силу, враждебную для человека. В древности якуты в честь божеств абаасы устраивали кровавые жертвоприношения.

Абаасы также бессмертны, как и боги. Они невидимы для глаз человека, поэтому их иногда называют “невидимыми”. В тех случаях, когда они показываются человеку, они могут принимать любой облик, но чаще всего появляются в виде огня, большого человеческого силуэта и т.п.
Известно, что из божеств нижнего мира, абаасы боятся нейтрального божества Кыдай Бахсы Тойон (Кытай Баксы) - главы одного из восьми родов подземных божеств, покровительствующий кузнецам.. Он отличается от абаасы, хоро и айыы, никому не причиняет вреда, кроме тех, кто причинил вред кузнецу.

Известные Абаасы

Улуутуйар Улуу Тойон — глава племени абаасы Верхнего мира; один из сложнейших образов якутской мифологии, иногда — брат Юрюнг Айыы, глава одного из трех небесных племен; иногда — божество, даровавшее человеку огонь, вторую душу (сур) и черных шаманов, но в то же время жестоко его карающее. Улуутуйар — "горделивый, кичливый", улуу — "великий".

Богатыри-абаасы

Уот Урбалджын (Уот Урбалдьын) — брат Буора Кудастая. Урбалдьын - от урбай “переворачивать, тревожить” [Пекарский Э.К. Словарь якутского языка, стб. 3064]
Хаан Хатылаан — похититель Туналыкаан Куо
Харыаджылаан Бэргэн (Харыадьылаан Бэргэн) — богатырь-полуайыы-полуабаасы, сын Могучего Эр Соготоха и шаманки-абаасы Уот
Чолбоодой. Он является самым сильным богатырем племени айыы и абаасы. Харыадьылаан - видимо от харыа “обуглившееся вещество, сажа, копоть; березовый уголь для окраски кожи; краска от коровьего помета” [Пекарский Э.К. Словарь якутского языка, стб. 3369]

Женщины (девы)-абаасы

Ытык Кыпсыйдаан — дочь Арсан Дуолая, сестра Сараханы Кююкэнньик. Ытык — "мутовка" (т.е. вертлявая, беспокойная); Кыпсыйдаан от кыпсый (кыпчый, кыбын) "сжимать ногами, держать ногами".

Шаманки-абаасы

Уот Кудустай — шаманка-абаасы
Уот Солуонньай — см. Илбис Кыыса.
Уот Солуонньай — шаманка-абаасы
Уот Чолбоодой — шаманка-абаасы. Она же Уот Солуонньай, Ытык Солуонньай. В записи 1975 г. шаманка Солуонньай выступает самостоятельно как противник главного героя. Чолбоодой - от чолбоодуй, обычно так говорят об одноглазом человеке, всматривающемся, зорко пристально, или употребляется в экспрессивно-эмоциональном значении “смотреть бестолкого” Урдус Хотун — см. Илбис Кыыса. Урдус — термин родства и то же, что удьуор, хаан — "род, родня, потомок"; в переносном смысле "отродье".
Ытык Солуонньай — шаманка-абаасы

Взаимоотношения людей и абаасы можно проследить по этой сказке:

"Девушка-хвощинка и дочь восьминогого абаасы"

Жила, говорят, когда-то давным-давно маленькая старушка Бэйбэрикэн. Было у нее пять коров. Эти коровы сами паслись в широком поле. Пошла однажды старушка искать своих коров и нашла красивую пятисуставную хвощ-траву.

— Возьму эту траву, отнесу домой, пусть она станет моим ребенком, — сказала старуха.
Она бережно выкопала хвощ-траву, с корнем вытащила, ни корешка, ни веточки не повредила, домой принесла, на подушку положила, одеялом укрыла. И пошла доить коров.

Вдруг слышит: в юрте тонко звякнули бубенчики, а потом напёрсток упал. Старушка вскочила, молоко пролила, вбежала в юрту, отвернула одеяло — на подушке хвощ-трава лежит, все как было, трава травою.

Вышла старушка, села доить корову — опять звон: тонко звякнули бубенчики, а потом иголка упала. Старушка опять вскочила, опять молоко пролила, вбежала в юрту, отвернула одеяло — на подушке хвощ-трава лежит, как прежде. «Что же это звякало? — подумала старушка, — Не для того же звон был, чтобы я молоко опрокидывала!» И опять ушла доить коров.

И опять вскоре услышала звон: тонко звякнули бубенчики, а потом ножницы упали. Старушка в третий раз вскочила, пролила молоко, вбежала в юрту, а там на одеяле сидит красавица: лицо её как белый мрамор, глаза как халцедон[1], брови как два черных соболя, которые лежат, касаясь друг друга лапками; сквозь платье видно тело, сквозь тело видны кости, сквозь кости виден костный мозг, который переливается, будто ртуть.
Обрадовалась старушка Бэйбэрикэн, сказала:
— Теперь у меня есть дочь!
Стали они жить вдвоём, вместе доили коров.

Однажды в тех местах охотился удалой Харжит-Берген, сын Хан-Харах-тойона. Увидел он белку, выстрелил — не попал. Погнался за белкой. Стрелял в нее с утра до захода солнца, а попасть не мог. Вот белка взлетела на лиственницу возле юрты старушки Бэйбэрикэн. Удалой охотник опять выстрелил. Стрела упала в дымник юрты. Харжит-Берген закричал:
— Эй, старуха! Вынеси стрелу!
Нет ответа. Ещё громче закричал охотник:
— Выходи, старуха! Я — Харжит-Берген, сын Хан-Харах-тойона! Я жду стрелу!
Опять нет ответа.

Забегала кровь у него во лбу, зарумянилась кровь у него в щеках, вскипела кровь у него в носу; пришла с затылка упрямая мысль, пришла с виска сердитая мысль, влетел он в старухин дом! А когда влетел — увидел красавицу, краше которой нет на свете: лицо её как белый мрамор, глаза как халцедон, брови как два чёрных соболя, которые лежат, касаясь друг друга лапками. Сквозь платье видно тело, сквозь тело видны кости, сквозь кости виден костный мозг; когда ест она черное — будто ласточка в горле шевелится, когда ест белое — будто бабочка в горле трепещет.

Харжит-Берген остолбенел и долго не мог прийти в себя. А потом выбежал из юрты, вскочил на коня и поскакал домой.
— Отец, мать! — закричал он дома. — Я видел в юрте маленькой старушки Бэйбэрикэн, которая пасет пять коров, несказанную
красавицу! Посватайте мне эту девушку!

Отец его, тойон Хан-Харах, послал к старушке девять всадников на девяти рыжих конях. Как ветер прилетели к старушке всадники, вбежали в юрту. И все остолбенели, увидев красавицу. А когда пришли в себя, тихонько вышли. Остался один, самый старший.
— Старуха Бэйбэрикэн, отдай эту девушку, твою дочь, сыну нашего владыки, сыну Хан-Харах-тойона, — сказал он.
— Отдам, — ответила старушка, — Но сначала спроси согласия у девушки.
— Пойду за него, — сказала девушка.
— Тогда давайте калым, — сказала старушка, — Как наполните все мое поле лошадьми и коровами, так и забирайте девушку.

Посыльные вернулись к тойону. Все рассказали. Тойон приказал наполнить старушкино поле лошадьми и коровами. Люди пригнали их. И привели чубарую говорящую лошадь под серебряным седлом, в сбруе, украшенной серебром. К седлу была привязана серебряная плетка.

Харжит-Берген бережно вывел невесту из юрты, посадил ее на чубарую лошадь и повез домой. По дороге он сказал:
— В лесу у меня стоят самострелы на лисиц. Пойду проверю. А ты поезжай одна. Доедешь до развилки двух дорог. У одной дороги на дереве висит черная соболья шкура. У другой — бурая медвежья. Поезжай туда, где висит черная соболья шкура.
Сказал так и скрылся в лесу. Красавица испугалась. Но делать нечего, поехала одна. А как доехала до развилки, так и забыла все, что наказал жених. Направилась туда, где висела медвежья шкура.

Вот она въехала в тёмный лес и скоро добралась до железной юрты. Там жила дочь восьминогого Аджарай-Бёге-абаасы[2], одноногая колдунья.
Когда девушка подъехала к юрте, дочь абаасы выскочила ей навстречу. Она была в железной одежде, на одной крученой ноге, с одной крученой рукой, которая росла из-под груди, с одним мутным страшным глазом, который торчал в середине лба, с длинным чёрным языком, который свисал до пояса. Дочь абаасы сдернула красавицу с лошади, сорвала кожу с ее головы и лица, прилепила к своей голове, к своему лицу. Весь красивый наряд с девушки сняла, сама невестой оделась, потом вскочила на чубарую лошадь и поскакала к дворцу Хан-Харах-тойона.

Жених догнал ее у самого дома. Он ни о чем не догадался. Все родственники жениха вышли встречать невесту. Девять братьев Харжит-Бергена подбежали к золотой коновязи справа, чтобы принять повод лошади. Восемь сестер подошли к золотой коновязи слева, чтобы привязать лошадь. Но невеста почему-то привязала свою лошадь к ободранному стволу ивы, к которому старуха скотница Симяхсин обычно привязывала пестрого шелудивого быка. Все, кто встречал невесту, огорчились.

У девушек были наготове суровые нитки. У парней были наготове луки и стрелы. Во дворце тойона шептались:
— Как заговорит красавица — изо рта у нее посыплются драгоценные красные бусинки. Где пройдет красавица — по следам ее побегут гладкие черные соболи.
Вот для этих драгоценных красных бусинок, чтобы их подбирать да нанизывать, девушки принесли суровые нитки. Вот для этих чёрных гладких соболей, чтобы их стрелять-подстреливать, парни приготовили острые стрелы.

Невеста заговорила. Изо рта у нее посыпались вонючие зеленые лягушки. Девушкам стало тошно. Невеста пошла во дворец. По следам ее побежали худые рыжие горностаи. Парни опустили луки, нахмурились.

Как велит обычай, от коновязи до дверей дворца была постлана зеленая трава. Как велит обычай, невесте дали три верхушки молодых лиственниц. По зелёной траве вошла она в дом и тремя верхушками молодых лиственниц разожгла огонь в очаге. И начался свадебный пир. Кончили пировать — начали жить.

А маленькая старушка Бэйбэрикэн опять пошла в поле искать своих коров. И опять на том же месте нашла пятисуставную хвощ-траву. Выросла она еще краше прежней. Старушка бережно её выкопала, не повредила ни корешка, ни веточки, домой принесла, на подушку положила, одеялом укрыла. И пошла доить коров. Только начала доить — в юрте звон раздался: тонко звякнули бубенчики, потом ножницы упали. Старушка вскочила, вбежала в юрту, а там на одеяле сидит её дочь-красавица.
— Что случилось, милая? — спросила старушка.
Девушка рассказала:

— Мой жених Харжит-Берген повез меня к себе домой. По дороге сказал: «Я проверю мои самострелы на лисиц, а ты поезжай одна. Поезжай по дороге, где повешена соболья шкура, а туда, где медвежья, не сворачивай». Я забыла его наказ, поехала не туда и доехала до железной юрты. Оттуда выскочила дочь восьминогого абаасы, сорвала с моего лица кожу, налепила себе на лицо, оделась в мою одежду, приняла мой вид, приехала во дворец Хан-Харах-тойона, стала женой моего жениха, удалого Харжит-Бергена. А мое тело собаки растащили. Серая собака отнесла мое сердце на твое поле, и я снова проросла хвощ-травою. Видно, не суждено мне умереть, видно, суждено мне иметь потомство. Но дочь абаасы разбила мою судьбу, забрала моего жениха... Какой он теперь? Ведь ее дух впитался в его кровь. Доведется ли мне снова его увидеть?
— Увидишь своего Харжит-Бергена, — сказала старушка. — А пока живи у меня.
В это время говорящая чубарая лошадь сказала Хан-Харах-тойону:
— Дочь восьминогого абаасы убила мою хозяйку, приняла ее вид, стала твоей невесткой, живет в твоем дворце. А моя хозяйка ожила, снова проросла хвощ-травою, снова стала дочерью старушки Бэйбэрикэн. Злую дочь абаасы надо привязать к хвосту дикой лошади и пустить в степь. Сына твоего, удалого Харжит-Бергена, надо очистить от духа абаасы. Для этого надо его продержать тридцать дней в стремнине холодной реки, а потом тридцать дней сушить на вершине высокой сосны, чтобы продули его ветры севера и ветры юга. После этого он может пойти к старухе Бэйбэрикэн за своей невестой.

Старик тойон плакал, пока слушал лошадь. А потом поспешил к сыну. Когда он бегом вбежал во дворец, дочь абаасы всё поняла, нахмурилась, лицо её потемнело. Старик сказал:
— Сын! Поведай мне: где ты взял, откуда привёз свою жену?
— Я привёз дочь маленькой старушки Бэйбэрикэн, — ответил Харжит-Берген.
— На какой лошади ты ее привез? — спросил старик.
— Я привёз её на говорящей чубарой лошади, — ответил Харжит-Берген.
Старик тойон говорит:
— Эта лошадь рассказала мне, что невесту твою убила дочь восьминогого абаасы, приняла её вид и стала твоей женой. А девушка ожила и снова живёт у старушки Бэйбэрикэн. Дочь абаасы надо привязать к хвосту дикой лошади и пустить в степь. Тебя надо очистить от духа абаасы, а для этого надо тебя продержать тридцать дней в стремнине холодной реки, а потом тридцать дней сушить на вершине высокой сосны. После этого ты можешь пойти к маленькой старушке за своей невестой.

Услышал эти слова Харжит-Берген, разгневался, как еще никогда не гневался. Схватил он за ногу злую дочь восьминогого абаасы, выволок ее из дворца, привязал к хвосту дикого коня. Конь поскакал в степь, злую дочь абаасы разбил копытами на куски. Куски эти превратились в змей, червей, насекомых, которые ползают по земле до сих пор.

Харжит-Бергена омыли в холодной быстрине, просушили на высокой сосне и привезли домой чуть живого.

Удалой охотник отдохнул, пришёл в себя и поспешил к юрте маленькой старушки Бэйбэрикэн. Увидела его старушка, выскочила навстречу, обрадовалась, как если бы пропавший нашелся, как если бы умерший поднялся. По обычаю, она от коновязи до юрты постлала зелёной травы. Заколола свою лучшую корову, стала готовить свадебный пир.
А красавица подошла к Харжит-Бергену и заплакала:
— Зачем ты приехал, зачем пришел ко мне? Ты позволил злой дочери восьминогого абаасы сорвать с меня тонкую кожу, пролить мою алую кровь, позволил серым собакам растащить моё белое тело. Что ты после этого здесь ищешь? Девушек на свете больше, чем окуней, женщин больше, чем хариусов[3]. Среди них и найдёшь себе жену. А я за тебя не пойду.
— Я не отдавал тебя дочери восьминогого абаасы, — сказал Харжит-Берген. — Я не отдавал тебя серым псам. Я не говорил тебе: поезжай к железной юрте.
Старушка Бэйбэрикэн села между девушкой и охотником, смахнула слезы из обоих глаз на обе стороны и сказала:
— Пропавший нашелся, умерший поднялся. Надо радоваться свиданию! Обнимите друг друга! Никто не может меня ослушаться!
Девушка тихо сказала:
— Мама, я тебя не ослушаюсь. Я все забуду.
Харжит-Берген вскочил, запрыгал от радости, начал обнимать-целовать красавицу.

На дворе стояла наготове говорящая чубарая лошадь под серебряным седлом, в сбруе, украшенной серебром. К седлу была привязана серебряная плётка. Красавицу одели-нарядили и отправились в путь.

Все родственники жениха вышли встречать невесту. Девять братьев Харжит-Бергена подбежали к золотой коновязи справа, чтобы принять повод лошади. Восемь сестёр подошли к коновязи слева, чтобы привязать лошадь. Во дворце шептались:
— Как заговорит красавица — изо рта у неё посыплются драгоценные красные бусинки. Где пройдёт красавица — по следам её побегут гладкие черные соболи.

Братья и сестры готовились к встрече красавицы. Сестры нитки сучили, так старались, что кожу с ладоней посдирали. Братья стрелы делали, так старались, что кожу с пальцев посрывали.

Приехали жених с невестой. Парни приняли поводья, девушки привязали лошадей к золотой коновязи. Харжит-Берген невесту осторожно снял с лошади. Заговорила красавица — изо рта у неё посыпались драгоценные красные бусинки. Девушки начали их подбирать да на нитки нанизывать. Пошла красавица ко дворцу — по следам её побежали гладкие чёрные соболи. Парни начали стрелять соболей.
От коновязи до дверей дворца была постлана зеленая трава. Невесте дали, как велит обычай, три верхушки молодых лиственниц. Вошла она в дом, тремя верхушками лиственниц разожгла огонь в очаге. И начался свадебный пир. Гости были из ближних и дальних земель. Были тут и певцы, и плясуны. Удальцы состязались в борьбе и в стрельбе.

Семь дней длился пир, и гости разъехались по домам. Харжит-Берген с молодой красавицей стали жить дружно и счастливо. А потомки их и по сей день на нашей земле живут.

Примечания:
1. Халцедон - полупрозрачный минерал, имеет много разновидностей, окрашенных в различные цвета. Используется в изготовлении ювелирных изделий как поделочный камень.
2. Абаасы (Абасы) - злой дух, страшное огромное человекоподобное каменно-железное чудовище в фольклоре якутов
3. Хариус - рыба северных и сибирских рек

Взрослый Абаасы (человекоподобный).
Сила	6	Мышление	2	Везение	1
Выносливость	5	Уверенность	3	Плюшки	0
Ловкость	3	Образование	1
Навыки: Бокс: 3, Уклонение: 1, Наблюдательность: 3, Ориентирование: 3, Материализация: 5, Биоэнергетика: 2, Телепатия: 2, Магия (шаманство): 7, Эзотерика: 7 Особенности: Экстрасенс, Стальной желудок, Толстокожий, Закалка Заклинания: Владеют всеми известными и неизвестными человеку заклинаниями. .
Рекомендации:Прямая и явная угроза. Политика НИИПЭ в случае с данным монстром-демоном подразумевает его немедленное уничтожение всеми доступными способами. Индекс силы 5. Не переносит освященных предметов, однако, вполне способен смириться с их присутствием. Молитва и освященные предметы на него действуют как Эктоплазменная кислота.

Взрослый Абаасы (с каменным телом).
Сила	15	Мышление	2	Везение	1
Выносливость	10	Уверенность	3	Плюшки	0
Ловкость	3	Образование	1
Навыки: Бокс: 3, Уклонение: 1, Наблюдательность: 3, Ориентирование: 3, Материализация: 5, Биоэнергетика: 2, Телепатия: 2, Магия (шаманство): 7, Эзотерика: 7 Особенности: Экстрасенс, Стальной желудок, Толстокожий, Закалка Заклинания: Владеют всеми известными и неизвестными человеку заклинаниями. .
Рекомендации:Прямая и явная угроза. Политика ИПЭ в случае с данным монстром-демоном подразумевает его немедленное уничтожение всеми доступными способами. Индекс силы 5. Существо не умеет плавать, зато, без проблем ходит по дну. В кислороде не нуждается. Обладает природной броней в 20К. Не переносит освященных предметов, однако, вполне способен смириться с их присутствием. Молитва и освященные предметы на него действуют как Эктоплазменная кислота.